Евгения Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор
Я стала абсолютно эгоистична, мне целиком и полностью стало параллельны чувства других людей. Конечно, я боюсь их обидеть, но лишь в том, что для меня является обидным, лишь в том, на что я обиделась бы сама.
Я совершаю такие поступки и говорю такие вещи, которые явно оставляют в душе у других неприятный осадочек, но мне пофиг. Я не общаюсь с теми людьми, с которыми мне не интересно общаться, даже если это мои родные. Иногда мне кажется, что можно было бы и переступить через себя, позвонить и уделить полчаса, но не могу. Внутри закипает протест. И я с превеликим удовольствием отдаюсь во власть этому протесту.
Мне в таком режиме очень комфортно, но червячок сомнения в глубине сидит. Вроде как-то не совсем правильно поступаю, иду вразрез с собственной моралью. Хотя в данном случае надо признать, что мораль у меня слегка изменилась. Видимо, выход из долгих лет жизни под каблуком вечных маминых "надо", "ты должна", "это правильно", так и должен проходить, с полным дистанцированием и закрытием доступа к собственной душе.
Правда мама не оставляет попыток прорваться внутрь, мотивируя, что "пора бы простить", "надо уметь прощать", а я все сильнее закрываюсь. При этом я не могу сказать, чем именно мама меня обидела и подавляла. Это скорее всего остается глубоко в подсознании и не облекается в слова. И я знаю, что если вытащу, то смогу и простить и открыть ей доступ. Правда не знаю, как вытащить и надо ли это мне.
Я совершаю такие поступки и говорю такие вещи, которые явно оставляют в душе у других неприятный осадочек, но мне пофиг. Я не общаюсь с теми людьми, с которыми мне не интересно общаться, даже если это мои родные. Иногда мне кажется, что можно было бы и переступить через себя, позвонить и уделить полчаса, но не могу. Внутри закипает протест. И я с превеликим удовольствием отдаюсь во власть этому протесту.
Мне в таком режиме очень комфортно, но червячок сомнения в глубине сидит. Вроде как-то не совсем правильно поступаю, иду вразрез с собственной моралью. Хотя в данном случае надо признать, что мораль у меня слегка изменилась. Видимо, выход из долгих лет жизни под каблуком вечных маминых "надо", "ты должна", "это правильно", так и должен проходить, с полным дистанцированием и закрытием доступа к собственной душе.
Правда мама не оставляет попыток прорваться внутрь, мотивируя, что "пора бы простить", "надо уметь прощать", а я все сильнее закрываюсь. При этом я не могу сказать, чем именно мама меня обидела и подавляла. Это скорее всего остается глубоко в подсознании и не облекается в слова. И я знаю, что если вытащу, то смогу и простить и открыть ей доступ. Правда не знаю, как вытащить и надо ли это мне.